Содержание
Разговор Vesti.ua с певицей и автором хитов войны — “Чи разом» и «Біля серця»
Еще год назад легко было услышать вопрос, кто такая певица KOLA, но сегодня все изменилось. Таланту харьковчанки Насти Прудиус, которая в последние годы выступает под концертным именем KOLA, суждено было раскрыться именно в дни войны. Такое ощущение, что Бог приберегал прекрасный Настин голос до страшных времен, и сегодня она своими песнями лечит израненные войной души людей. Ее песни “Чи разом”, “Біля серця”, “Дочекаюсь”, “Інші ми” собирают миллионы просмотров. И люди благодарят артистку не столько за песни, сколько за духовную помощь.
“Спасибо, что твои песни держат на плаву! Спасибо, что поют их мои дети! Спасибо, что ты и есть ЛЮБОВЬ”, – таких эмоциональных отзывов на творчество артистки в YouTube сотни, и их искренность неподдельная.
За честность и актуальность поэзии, за удивительный мелодизм песен певицу KOLA сегодня называют “душой войны” – а такой серьезный статус требует соответствия и действия. Недавно Настя Прудиус объявила о своем первом сольном концерте в Киеве в клубе Bel etage. И произошло предсказуемое: как только был объявлен старт продажи билетов, тут же случился soldout. Пришлось делать дополнительный концерт, и если вы торопитесь, то сможете услышать KOLA в Киеве в первый день лета 1 июня.
Vesti.ua, воспользовавшись тем, что KOLA стала чаще появляться в Киеве, встретились с артисткой и поговорили по душам о музыке, войне, детстве и о том, почему в ее творчестве сегодня побеждает системность.
— Настя, свою сольную карьеру в шоу-бизнесе вы начали 10 лет назад, когда вам было всего 19 лет. Думали ли вы тогда, что придет время, когда у вас будут миллионы просмотров в YouTube и soldout на концерте?
– Во всем есть свое рацио. Я считаю, что когда ты много работаешь и веришь в то, что делаешь, все случится. А еще фишка в том, что к моей цели быть популярной певицей в какой-то момент добавилась важная идея. Я очень хочу оставить после себя важный след, хочу развивать украинскую культуру и очень хочу, чтобы люди перестали слушать российскую попсу и гордились своей музыкой.
Все это вместе приобрело такое искреннее классное значение, вроде «не просто я пою песни и про меня все узнают», я счастлива от того, что сегодня на своем месте, делаю то, что умею, и кайфую от самого процесса каждый день. Мне нравится это движение и мне не важен конечный результат. Раньше ведь как думалось: «Все, хочу сольник на стадионе, и это главная цель». Я и сейчас, конечно, не прочь собрать стадион – и до этого я сегодня на шаги поближе. Но теперь для меня важнее не сама сцена перед многотысячной публикой, а путь в творчестве и счастье от того, что тебе, как артисту, каждый день есть что делать, что ты нужен, что тебя слышат и на твою музыку есть спрос.
— Люди сегодня растеряны, потому что раньше они не замечали музыку, идущую от сердца, а теперь она стала для них указателем, стала опорой.
— Признаюсь, я много раз на своем пути хотела все бросить. Иногда мне было очень горько и руки опускались, но, как оказалось, всему свое время. Эта фраза к моей истории идеально подходит.
Моя музыка во время войны приобрела совсем другое значение, да и я сама изменилась, да и не только я – мы все в этих условиях изменились. Война научила людей слышать честную музыку и потому то, что сегодня мои песни слушают – не случайность: я очень много работаю над их написанием и очень много себя в них вкладываю.
— Сейчас в украинском шоу-бизнесе произошли большие изменения. То, что казалось золотом, оказалось совсем неблагородным металлом, то, что казалось музыкой, утратило смысл. Люди кардинально изменили вектор потребностей в музыке…
– …и начали слушать новых музыкантов, вы хотите сказать. Но что важно, ни я, ни мои коллеги, которые сейчас на волне, мы – не новые музыканты. Не говорю о тех, кто только начал выпускать песни, но те же ADAM, Laud, Кома – это музыканты, которых, может, не все знали, но это профессионалы, это люди, действительно уважающие музыку, влюбленные в нее. Для них «светить лицом» не на первом месте – они живут музыкой, как и тот же Святослав Вакарчук, для которого после десятков лет популярности музыка все еще в приоритете, и его зритель это чувствует.
А я счастлива, что у моей команды тоже есть классные приоритеты, что мой музыкальный продюсер имеет невероятные ценности в жизни. Мы идем за музыкой, за искренностью и мы делаем классный продукт.
«Я – эмпат, и могу ощущать какие-то события очень глубоко»
— Свои такие пронзительные стихи вы пишете давно?
— Нет, я начала учиться этому три года назад, когда познакомилась с Иваном Клименко, моим саунд-продюсером, – я наблюдала за ним и следовала его советам, читала много украиноязычной поэзии, чего до этого никогда не делала. И все это развивало во мне понимание, как вложить смысл в такой крохотный кусочек поэзии, как текст песни, ведь песня – она маленькая.
Хотя, если честно, мне нравятся мои старые песни, та же «LM» – она классная, но ее не слушали. Хотя я понимаю почему: мы тогда все песни просто издавали и все, ни пиара им не делали, просто отпускали в вечность. А так нельзя со своими детьми.
— Как сегодня на пике войны вы пишете свои песни – они рождаются из космоса или вы над ними серьезно работаете?
– По-разному, но в любом случае все идет из моих пережитых эмоций. А еще я – эмпат, и могу ощущать какие-то события очень глубоко. И это помогает воображать что-то. Вот, например, у меня скоро выйдет песня «Думки дітей” – я не ребенок, но я очень четко себе вообразила, что бы почувствовала, если бы сегодня была ребенком. В этой песне второй куплет поется от имени маленького человека, который задает маме вопрос: “Мама, скажи, почему все так, потому что я ничего не пойму никак? Почему мы постоянно бежим, почему ты улыбаешься из последних сил?”
Я реально погружалась в состояние ребенка, когда писала эту песню, и подумала тогда, что этот маленький человечек просто шокирован тем, что его таскают по всему миру – он не имеет своей кровати, своей собственной игрушки, он не ходит в свою школу, где под крышкой парты налеплена его мятная жвачка, о которой знает только он. И вот это чувство детской неустроенности в этом мире, оно в песне ощущается.
— Но признайтесь, большинство ваших песен – они просто о вас?
– Да, обо мне. Например, «Листопад» – это о том, что ты понимаешь головой, что не будешь уже с этим человеком, а сердце отпустить не может, потому что в нем еще жива любовь. Ведь такие эмоции близки очень многим. Нет, бывает так, что нужно посидеть и подумать, чтобы хорошую рифму подобрать, или чтобы не написать очень уж сложно – потому что я могу закрутить так, что людям придется потом разгадывать, что я имела в виду. Такое бывает, и тогда я сижу часами, думаю, пишу, переписываю. Но это редко. Обычно рождение песни – это очень быстро, это такой толчок: я настраиваюсь, сажусь писать и все – песня есть. Главное – чувствовать и знать, зачем ты это делаешь. Это ведь не так, просто “от балды”: ничего не чувствую, ни фига нет в сердце, просто сяду что-то попишу, и будет хит.
— Но именно так, я уверена, написано большинство довоенных хитов, которые на радио и ТВ крутили. Песни, рожденные “жопочасами”, как мне рассказывал один композитор.
– Но это не обо мне.
«У всех нас нервы и чувства обнажены до предела, и поэтому нужна именно такая музыка»
— А вы не анализировали, что случилось с нашими людьми, раньше их устраивал шансон, “Шлепки” и “Танцуй, тетя – атятя”, а сегодня им подавай сложную поэзию и хорошие мелодии?
– История развития нашего шоу-бизнеса – это постоянное изменение так называемых эр. В какой-то момент упор делался на поп-сцене, на шоу, а андеграундные артисты где-то терялись и просто не имели возможности быть услышанными.
А сегодня что-то изменилось в головах людей, и им нужен андеграунд. Мы не можем говорить, что в 90-е годы люди одевались плохо, тогда для них это было классно. А сегодня мне кажется, у всех нас нервы и чувства обнажены до предела, и нужна именно такая музыка.
– Вы очень много работаете, я это вижу. Кроме вас, столько же работает эти почти 500 дней войны, пожалуй, только Артем Пивоваров.
– Я, Пивоваров и YAKTAK – в нас как будто вставили какой-то источник питания и забыли его выключить.
При этом у меня команда небольшая: я, мой директор Дима, команда пиара Тина и Руслан, концертный директор и по совместительству моя подруга детства Полина, музыкальный продюсер Иван Клименко, он же Ванек, познакомивший меня с двумя чрезвычайно талантливыми саунд-продюсерами и музыкантами – они делают аранжировку, а еще есть Андрей DOVI – он пишет мне гитарки.
— Я знаю, что вы не все время находитесь в Украине. Как записываете песни?
– Как придется. К примеру, голос для песни «Чи разом» и «Листопад» я записывала на микрофон от наушников iPhone. «Дочекаюсь» записала в Турине у Ванька, когда он приезжал туда вместе с «Калуш» на Евровидение. Была в Израиле, нашла студию, записалась там, также в Варшаве. Короче, где могу, там и записываюсь. Главное, что в результате песня известная, все звучит хорошо.
«Три года в «Танцах со звездами» – это школа круче любой консерватории»
— Вы недавно записали дуэт с Вакарчуком «Коли ми двоє» – за несколько дней больше полумиллиона прослушиваний. Кто кому в этой истории позвонил по телефону?
– Зазвонил телефон: “Привет, Настя! Это Святослав”. Мне не нужно было объяснять, какой Святослав, я его сразу узнала. Он позвал меня на студию, поделился своей идеей: а потом мы встали на два отдельных микрофона и записали дуэт. Я так, кстати, с кем-то впервые записывалась. Записали от начала до конца несколько раз подряд, выбрали его куплет, мой куплет и нашу общую часть. И все. Потом мы ненадолго встретились в Варшаве, за пять часов сняли видео, а результат вы видите в клипе.
Слава очень добрый и чрезвычайно воспитанный – во время нашей работы с его стороны не было никакого проявления: мол, я – звезда, а тебе просто повезло. Я такие вещи четко улавливаю, жизнь научила. В общем он – классный, и я рада этому знакомству.
— Меладзе когда-то сказал, что Настя Прудиус имеет «филигранный голос». Я думаю, что все ваши коллеги прекрасно знают, что вы можете записать любую песню с одного дубля.
– За этим всем стоит большой труд, да и «Танцы со звездами» три года подряд для меня даром не прошли. Каждое воскресенье в прямом эфире я и Laud пели песен больше всех других вокалистов. Специфика такой работы в том, что когда на паркете танцуют пары, ты не имеешь права на ошибку: ты в вокале ошибся, все – номер полетел, и они не станцевали. За три года я перепела на «Танцах» сотни песен в разных стилях, и это была школа круче любой консерватории.
«У меня были в детстве нереальные педагоги, и по жизни есть нереальная мама»
— Обычно, когда человек имеет врожденный голос такой красоты, это от предков. Кто-то в семье до вас пел?
– Мама хорошо поет, но только для себя. При этом она знает сто украинских народных песен, которые ей от моих прабабушки и бабушки перешли. Причем такие песни, которые редко где-нибудь услышишь. Мама выросла на Полтавщине в Миргороде, а там просто источник разных песен.
Но здесь не только генетика, здесь другое – моя мама вложила всю свою жизнь в то, чтобы я была нормальным человеком. Все детство она меня водила из школы в хор, оттуда в балетный класс и на вокал. Когда я от усталости уже не могла ходить, она тащила меня домой на себе. Когда я не имела сил на танцы, она становилась рядом у шведской стеночки и делала со мной плие. Так что у меня были в детстве нереальные педагоги, и в жизни есть нереальная мама.
— Что вас связывает сегодня с родным Харьковом?
– Улицы, воспоминания, друзья, университет и, пожалуй, детство.
— Нигде не могу найти информацию о вашем образовании. Вы учились в музучилище?
– Нет, я окончила Харьковский университет по специальности «Международные экономические отношения, экономист-международник, дипломат».
— Ну просто «девочка-мажор»…
– Почти так, но не так. В какой-то период жизни моя мама очень хорошо зарабатывала, но когда я поступила на 1-й курс, хороший период “у ребенка все есть” закончился. Я ходила на пары в одном и том же свитере, просто использовала его то как платье, то как верх к юбке. Это было так смешно, жесть. Я очень хорошо училась до четвертого курса, а потом «забила» на учебу, потому что у меня началась работа. Деньги же нужно было зарабатывать. Я выступала, кажется, во всех ресторанах и на всех корпоративах, меня знал весь Харьков. Я пела, пела, пела…
А потом я переехала в Киев и все начала сначала. Было тяжело, но я была счастлива, потому что люблю этот город. Ни одна столица в мире не может даже рядом стать с Киевом – здесь особый дух теплых добрых возможностей.
«Любимый человек просто внезапно взял и разбил мне сердце»
— В вашей жизни было много разных конкурсов – и “Х-Фактор”, и “Голос страны”, в шестом сезоне которого к вам развернулись все четыре тренера. Но сегодня, когда вы стали для Украины одной из главных певиц, вам важны конкурсы?
– “Голос” дал мне очень много, но после него я уже не хочу никаких соревнований, не хочу никому ничего доказывать. Единственное, я бы поехала на Евровидение, я чувствую, что могу удивить его зрителей, но меня туда не пускают. Так как в 2016 году я принимала участие в конкурсе «Новая волна» в Сочи, по закону я уже не могу участвовать в Нацотборе на Евровидение. Это досадно, но не страшно. Я сегодня акцентируюсь на своей музыке – и все.
— В одном из интервью вы сказали, что с приходом войны вы поняли, что вы очень сильный человек. Что вы имели в виду?
– Когда началась война, как-то навалилось много всего в одно мгновение: друзья стали какими-то странными людьми, любимый человек просто сразу взял и разбил мне сердце. Мы с ним очень давно перестали общаться, он оказался очень плохим человеком, а я просто этого не видела.
В общем, год назад у меня было все: и тоска по дому, и непонимание того, что делать дальше. И в этот период я все-таки смогла собраться, несмотря на то, что у меня уже были панические атаки. Я поняла, что меня некому вытаскивать, зато я сама могу подбодрить людей, вдохновить их на работу. Мне говорили: «Настя, как ты в этой ситуации можешь что-нибудь делать», а я собиралась и писала песни. Каждый месяц что-то выдавала. Системность побеждает: хочу – не хочу, мне больно, я плачу – пофиг – я садилась и работала. Потому что я знаю, мне от этого будет лучше, и я смогу что-то людям дать. Ну и плюс мне нравится, что имею стержень пробивать что-то до конца, держаться, преодолевать свой путь вопреки всему.
Я многое пережила, несмотря на свой возраст, со мной часто говорили плохо, обижали, куда-то не пускали. Но все, что нас не убивает, делает нас сильнее, так, кажется, говорят. Мне сегодня безразлично, кто и как на меня смотрит. Мне важно, как я смотрю на себя и как меня видят важные для меня люди. Я не могу всем нравиться – и это ОК. Идем дальше.
